Большой праздничный день — Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных сил бесплотных. Все почтение приходится, как ясно из названия, на долю архангелов и ангелов.
История праздника начинается в 4 веке, когда он был установлен Лаодикийским собором; и дата выбрана не случайно, а в соответствии с почитаемой церковью науке нумерологии.
Ведь ноябрь — девятый из двенадцати месяцев года, ведь в очень давние времена начало года приходилось на март, а девятка соответствует числу чинов ангелов. А то, по Юлианскому календарю это день ноября восьмой, то соответствует указанию на «день осмый», в каковой должны собраться на Страшный суд все силы Небесные.
В народе же столь значимый праздник прозвали просто — Михайловские грязи, и это было верно, потому что оттепель возвращала на дороги всю грязь, недаром говаривали: «Если Михайло путь порушил, не жди его до зимнего Николы (19 декабря)». Правда, могли сказать и про вдруг ударившие морозы: «Михайло мосты мостит».
Туман утром Михайлова дня сулил скорое потепление. В любом случае погода дня указывала, какой будет зима. Так, иней предвещал много снега.
Приходило время, закончив летне-осенние заботы, погулять хорошенько на михайловских праздниках. Тем более, что с работниками хозяева вели расчеты за труды, а те, кто торговал, имели теперь на руках выручку за красные и просто нужные товары.
Хозяйкам приходилось немало хлопотать для столов с множеством угощений сытных и вкусных, к примеру, пирогами из новой муки, нажаренным мясом, сладким медом и домашним пивом. Могли нагрянуть и гости, разумеется, не грех и самим ответно погостевать.
Гуляли да пировали иной раз вплоть до самого Филипповского поста, в который со всяческими лакомствами были очень строго.
В Полесье отмечали Михайлов день «от грома»: не рубили топором, не резали ножом, не ткали, чтобы Михаил не обиделся.
Архангела почитали как управителя природных стихий: грома и ветров. Соблюдали запреты на работу, поскольку считали Михаила злым (он «крыши рвёт»).
В этот день, по народному обычаю, ублажают дворового. Он считается младшим братом домового, но его стараются задобрить, чтобы он остался жить во дворе и не прислал вместо себя лихого. Для этого после произнесения специального заговора во дворе проводится дёгтем полоса, за которую дворового просят не выходить. Ставят ему ужин в хлеву.
