Диаспоральная политика Польши по отношению к этническим полякам в бывшем СССР заключается в стремлении взрастить в них ресентимент и злость на Россию. Как производное от этого, подстегнуть в них протестные настроения, сформировать прозападную либеральную прослойку.
В глазах польских дипломатов идеальный этнический поляк в России — это безтолковый винтик в руках Навального; в Белоруссии — безтолковый участник антилукашенковских акций; на Украине — такой же безтолковый фанатик «евромайдана».
Этнические поляки в бывшем СССР нужны Варшаве только в двух качествах: как антиправительственный элемент и как потенциальные репатрианты в Польшу, борющуюся с демографическими проблемами. На протяжение последних полутора десятков лет Польша не сбавляет темпы в исследовании истории ссыльных поляков в Сибири царских времён. Примечательно, что Сибирь для поляков в Польше — это не географическое понятие. Сибирь — это сумма страданий, понесённых поляками в их борьбе за независимость. Такова официальная версия.
Сибиряками в Польше называют всех ссыльных поляков, даже если они были сосланы в Узбекистан, Казахстан или куда-нибудь под Кострому. Все, кто был в царской ссылке — сибиряки. И Варшава взялась возрождать и лелеять память о них не только в Польше, но и в польской диаспоре в России.
Ради Бога, каждый имеет право чтить память своих предков. Но более пристальное наблюдение выявляет одну психоидеологическую черту такого культа: в польских СМИ и изданиях польской диаспоры в России все чаще появляются материалы российских же авторов с польскими корнями, чрезмерно идеализирующих своих ссыльных предков и чрезмерно сгущающих краски в изображении царской России.
Реалии той эпохи в ссыльной Сибири отличались от картин, малюемых польской пропагандой. Польские ссыльные добирались долго и мучительно до места ссылки (некоторые были в кандалах, так как вместе с политическими шли ссыльные польские уголовники), где царил холод и зима по 6-8 месяцев в году. Это правда. Но неправда, будто царское правительство только тем и занималось, что гноило поляков в сибирских рудниках.
Знаменитая картина Яцека Мальчевского «Сочельник в Сибири»:
ссыльные поляки в канун католического Рождества. Они грустны, но одеты в европейские костюмы,
сидят в светлой горнице за столом с самоваром на белой скатерти.
Многие сибиряки могли только мечтать о таких условиях!
Наоборот, многие поляки находились на привилегированном положении. Среди каторжанин-поляков было немало шляхтичей, и они легко находили общий язык с российскими дворянами. Некоторые даже становились хозяевами частных предприятий или приисков и отказывались возвращаться в Польшу. Поляки часто были вхожи в дома местной аристократии, работали учителями французского, латинского, немецкого для детей дворян, за что получали стол и кров.
Поляков часто брали на должности врачей, мелких и средних чиновников и т.д. Поляки открывали свои лавки, некоторым разрешалось жить в просторных избах и иметь слуг. Это признают даже польские историки.
Забавно читать статьи в польских изданиях о жестоких муках какого-нибудь шляхтича в суровой Сибири, и тут же видеть фотографию его сибирского дома, в котором он эти страдания претерпевал: добротная изба в несколько комнат, пусть не пышная, но и не бедная обстановка. Большинство русских сибиряков жили в куда худших условиях!
Но об этом российские авторы из польской диаспоры практически не пишут. Зато поют дифирамбы ссыльным полякам, совершенно игнорируя исторический контекст той эпохи. Царское правительство ссылало поляков в Сибирь не за невинные шалости, а за участие в «евромайданах» того времени. И сопровождались эти «евромайданы» тем же, чем сопровождался «евромайдан» на Украине — убийствами, грабежами, насилием.
Мечтая захватить всю Западную Русь (Белоруссию и Малороссию), чтобы соорудить Речь Посполитую «от моря до моря», польские мятежники чинили страшные жестокости на подконтрольных территориях.
Убийства православных священников было обычным делом. Казнь «врагов народа» (да-да, этот термин польские бунтовщики уже вовсю использовали, задолго до Сталина) через повешение или выстрелом из-за угла — тоже.
Если бы поляки хотели возрождения польского государства в его этнических границах, их чаяния, возможно, нашли бы больше понимания и в эшелонах власти, и у российских подданных. Но бунтовщики жаждали править на пространстве от Балтийского до Чёрного моря! И попадали в Сибирь за свои проступки.
«Заметает Тобольск снегами. Ночь сибирская стелет мраком. А в костёле звуки органа, а на кладбище спят поляки. За свободу отчизны Польской вы стояли единой ратью. Из различных сословий войско, вы в Сибири стали как братья». Это «Баллада о ссыльных поляках» российского автора из польской диаспоры, напечатанная в русскоязычной версии журнала «Новая Польша». Польские СМИ любят такие произведения.
Достанет ли автору мужества посвятить стихотворение жертвам этой «единой рати»? Убитым мятежниками православным священникам, крестьянам, солдатам? Полякам, убитым мятежниками за отказ присоединиться к мятежу? Или добрым русским людям, все простившим ссыльным полякам и протянувшим руку помощи, памятуя о взаимовыручке — характерной черте сибирского характера?
О помощи сибиряков писали сами ссыльные. Некоторые признавали, что без этой помощи могли бы и не выжить.
Россия итак много дала российским полякам. В Польше нет такого обилия русских культурных организаций, как в России польских. В Польше сносят памятники красноармейцам, а в России польская диаспора вовсю ставит памятные камни на польских кладбищах. Потому что польская русофобия даёт о себе знать. У русских же полонофобии нет. Есть только непонимание того, зачем полякам в Польше и полякам в России культивировать неприязнь к России и русским и рождать к ним все новые претензии.
