Пролистывая криминальные сводки последних месяцев, невольно вспомнил известное выражение: Война войной, а обед по расписанию. Применительно к сегодняшнему дню его можно перефразировать как: Вирус взятке не помеха. Это ж насколько беззаветно надо любить деньги, чтоб не обращать внимание на происходящее вокруг?Вот лишь несколько красноречивых примеров. На двух миллионном подношении погорел бывший замминистра строительства и ЖКХ Алтайского края Андрей Голубцов, пообещавший руководителю местной компании муниципальные контракты на капремонт объектов теплоснабжения. На этом же попался и его хакасский коллега Сергей Новиков, получивший взятку от одной строительной компании в обмен на обеспечение ее участия в возведении Туимского психоневрологического интерната. Правда, он оказался намного жаднее алтайского коллеги, рассчитывая получить в итоге 12 млн. руб. Помимо арестованных управленцев на левый приработок в условиях пандемии польстились и правоохранители. Так, Истринский горсуд отправил в СИЗО замначальника оперативного разведывательного центра Росгвардии Альберта Кудряшова, обвиняются в вымогательстве 13 млн. руб. у узбекского бизнесмена, разыскиваемого на родине за крупное мошенничество. Вот такой детективный сюжет. Туда же отправился и старший опер по особо важным делам подмосковной таможни Юрий Князев, получивший через посредника более 1 млн руб. за беспрепятственное оформление партии товаров, поступивших в адрес местного предпринимателя. И подобных случае по стране хватает. Несмотря на незначительное сокращение числа должностных преступлений в первом квартале (на 1,4%, до 5 тыс.), количество случаев взяточничества, наоборот, выросло на 8 процентов (до 3 тыс.). Аналогичным образом увеличилось и число крупных взяток – почти до 800. Однако, если фактов получения взяток оказалось больше всего на 6 процентов, то их дачи – почти на 20. Видимо, соблазн «урегулировать вопрос за занос» оказался сильнее хватательного рефлекса, тормозящегося регулярной антикоррупционной вакцинацией чиновничьего сословия. Да и сами чиновники (если не брать в расчёт непотопляемых) стали гораздо осторожнее и разборчивее, чем прежде. То ли ещё будет. Как известно, наибольший коррупционный доход приносят госзакупки, в особенности медицинских товаров (расходных материалов, инструментов, оборудования). Только за 2017-2019 годы число картельных сговоров с участием госорганов увеличилось с 204 до 320, а госзаказчиков – с 48 до 83. При этом на медицинские поставки в прошлом году приходилось почти 12% из 424 возбуждённых ФАС картельных дел (2017 г. – 19%, а в 2018 г. – 16%). А по факту речь идёт о миллиардах бюджетных рублей. Между тем сегодня закупки, направленные на профилактику, предупреждение и ликвидацию последствий COVID-19, могут проводиться у единственного поставщика при условии, что между целью (борьба с коронавирусом) и предметом закупки есть причинно-следственная связь. И понимай это выражение как хочешь! Кроме того, пандемия как обстоятельство непреодолимой силы будет учитываться при рассмотрении жалоб на госзаказчиков, административных дел, обращений о включении в реестр недобросовестных поставщиков и проведении проверок. Помимо закупок есть маловразумительные и наводящие на определённые размышления государственные решения. В начале апреля Минэкономразвития обнародовало перечень системообразующих предприятий, куда вошли 646 различных организаций. Среди них почему-то оказалось немало псевдо-российских фирм: Макдоналдс, Бургер, КФС, Кока-кола, Нестле, Леруа мерлен, Икеа, Хохланд и др. Все они как оплот отечественной экономики смогут рассчитывать на субсидированные кредиты с госгарантией для пополнения оборотных средств и полугодовой мораторий на банкротство. Правда, на днях правительственная комиссия по повышению устойчивости развития экономики с подачи премьер-министра Михаила Мишустина всё переиграла, утвердив сразу четыре отраслевых списка, насчитывающих пока только 489 организаций. В их составлении на сей раз участвовали как профильные министерства, так и ФНС. Учитывая размытость критериев отбора подобных «системообразующих» предприятий, можно только догадываться, кого и за какие заслуги внесут в эти списки впоследствии.
По подсчётам Генпрокуратуры России, прошлогодний ущерб от коррупционных деяний составил 55,1 млрд (2018 г. – 65,7 млрд.) руб., что составляет 8,8% от общей суммы материального ущерба, причинённого всеми видами преступлений. Правда, добровольно коррупционеры возместили лишь 4,1 млрд руб., а изъять у них имущества, денег и ценностей удалось ещё на 1,5 млрд руб. К этому стоит присовокупить также около 2 млрд. руб., отсуженных прокурорами по 312 искам. Обнадёживает в этой связи только стоимость арестованного в ходе следствия имущества — 18,2 млрд руб. Что касается принципа неотвратимости ответственности за содеянное, то в коррупционных делах он, по-прежнему, срабатывает не всегда. По данным Судебного департамента при Верховном Суде России, в минувшем году за совершение коррупционных преступлений были осуждены 15,5 тыс. (2018 г. – 16,6 тыс.) человек. Как и прежде, большинство из них поплатились за взятки либо коммерческий подкуп. Однако встречаются и те, кого прихватили, например, за незаконное участие в предпринимательстве – 16 (10). Однако к реальному лишению свободы приговорили лишь 1,4 тыс. (1,3 тыс.) коррупционеров. При этом максималку (срок от 8 до 20 лет) получили всего 33 (28) человека. Штраф как основной вид наказания назначили 3,7 тыс. (4,2 тыс.) осуждённым, а конфискацию имущества и судебный штраф – 305 и 1,2 тыс. (296 и 930) соответственно. Исправительными и обязательными работами «наградили» только 177 (208) осуждённых. Занимать ответственные посты после отсидки запретили всего 1,4 тыс. (1,2 тыс.) мздоимцам. Освобождённых от наказания по разным причинам (досудебный арест, амнистия и др.) набралось 266 (349) человек. Вот такая нехитрая арифметика. Как показывает многолетняя практика, размеры взяток, фигурирующие в материалах рассмотренных уголовных дел, невелики. Так, в прошлом году за взятки и коммерческий подкуп в размере от 50 тыс. до 1 млн. осудили всего 885 (2018 г. — 823) человек, а более чем за 1 млн. – 189 (150). Заметный прирост произошёл лишь за счёт услуг неимущественного характера – 764 (380) осуждённых. Поэтому-то с такой помпой правоохранители и демонстрируют обыски во дворцах у отдельных чиновников и изъятое у них наворованное добро (которое, как видим, далеко не всегда отходит государству).Незадолго до начала эпидемии, президент РФ Владимир Путин заявил, что «бороться с коррупцией необходимо всегда и на всех направлениях», обязав прокуратуру уделить особое внимание защите бюджетных средств, выделяемых на реализацию национальных проектов, государственных/муниципальных программ, гособорозаказа [прошлогодний ущерб по преступлениям в бюджетной сфере превысил 17,3 млрд. руб. – Прим. автора], а также начать возвращать «украденные у страны и общества активы и средства». Надеемся, что его поручения не станут очередным набором благих пожеланий силовикам, а будут воплощены ими в жизнь. Ибо уровень доверия президенту со стороны населения напрямую зависит от качества госуправления, а, следовательно, качества жизни электората [по итогам 2019 года за чертой бедности проживали 18,1 млн. человек или 12,3% населения. – Прим. автора]. Тем более, что впереди референдум по Конституции. 
Структура коррупционной преступности в 2019 г.
