В минуты отчаяния Елена говорит, что знай она цену слову депутата Кошкарева, пошла бы просить милостыню.
Как сообщает Блокнот Волгограда, четырнадцать лет назад 34-летняя Елена Михайлова стала инвалидом, спасая производственный план Новоаннинского хлебокомбината, принадлежавшего тогда депутату Волгоградской облдумы Илье Кошкареву. Женщину пообещали не бросить, но когда громкая шумиха вокруг производственной травмы улеглась, про нее забыли все. В том числе и обещавший решить квартирный вопрос Елены единоросс Илья Кошкарев.
История, которая произошла с нашей героиней – не только и не столько о беспомощности инвалида в нашей стране. Она – о вере в торжество справедливости и честное слово депутата и бизнесмена, поверив в которое женщина стала бомжом. Правда, с годами эта вера сильно пошатнулась.
С супругом, который заменил беспомощной женщине руки, они уже три года снимают скромную квартирку на окраине Волгограда и живут на 6 с половиной тысяч рублей в месяц – ровно столько остается после оплаты съемной каморки. Уже три года у Елены нет прописки, и она утверждает, что лишилась ее по совету депутата облдумы Ильи Кошкарева.
В Волгоградской облдуме единорос Илья Кошкарев возглавляет комитет по бюджету и налоговой политике.
К нему женщина обратилась в самый трудный момент жизни, когда в 2005 году осталась без обеих рук. На Новоаннинском хлебозаводе, который на тот момент принадлежал Илье Кошкареву, женщина успела поработать недолго. В одну из ночных смен они вышли после генеральной уборки, после которой рабочие не закрыли щиты на механизме с шестеренками. Во время работы на линии тесто пошло не туда, Лена в первую очередь подумала не о себе, она бросилась спасать производственный план.
— До этого у нас была ситуация, когда конвейер встал, и план мы чуть не сорвали. Пришлось все разбирать, слесарей вызывали. Это было очень долго. Бросилась вытаскивать тесто одной рукой, ее затянуло, стала пытаться помочь другой – ее закрутило, поломало, все встало, — вспоминает Елена.
Тогда, в горячке, она даже пыталась руководить операцией по собственному спасению.
— Слесари прибежали – не знают, что делать. Я говорю – несите болгарку, распиливайте, мне больно. Приехала медсестра – чуть в обморок не упала. Я говорю – мне плохо, делай укол, — эти детали сохранились в памяти Елены на долгие годы.
Сама Лена долго не могла осознать все произошедшее и не верила, что лишилась рук навсегда.
— Это было страшно. Дочка была очень сильно напугана, не спала несколько ночей. Она какое-то время подходить ко мне боялась. Муж сразу стал помогать, стерилизовать. Я переживала, что ему противно. Ведь были руки, а стали – обрубки.
А потом в больницу, где она лежала, потянулись ходоки с предприятия – дело о производственной травме с такими жуткими последствиями попытались замять на корню.
— На следующий день полхлебозавода пришли туда, пришел весь напуганный директор хлебозавода Печников. «Лена, мы тебя на бросим, ты наша. Так случилось, ну что теперь». Обещали чуть ли не в Москву везти, в Склифософского и наобещали, что протезы будут лучше, чем предыдущие руки.
По словам Елены, два года она отказывалась верить в происходящее с ней. Зато верила тем, кто обещал ей помочь.
— Мне до конца не верилось, что это навсегда. Когда человек рождается с увечьем, это воспринимается по-другому. У меня не так. Руки не выросли. Хлебозавод отвез меня в Воронеж, где за 20 тысяч сделали такие страшные протезы, которые любой человек испугался бы. Хотя обещали мне чуть ли не донорские руки. Он были все напуганные, — Лена и сегодня не может сдержать слезы, вспоминая 2005-й год.
— На тот момент мы с мужем жили на квартире, где ни воды, ни туалета – ничего. Была я прописана в хуторе Кирпичевский, в колхозном доме. Жить я там, без газа и воды, естественно, не могла.
Где-то через месяца 2-3 после выписки меня вызвали в прокуратуру. Директор хлебозавода просил: «Лена, пожалуйста, не говори, что было на самом деле по технике безопасности. Мы тебя не бросим. Пожалуйста, скажи, что все было нормально. Главному инженеру по технике безопасности и нашему мастеру дали по 2,5 года условно. И 2,5 тысячи штраф на каждого. Все, — во столько ленины руки оценил закон и предприятие, которое убеждало Михайлову, что ее не бросят.
Какое-то время Елене и вправду помогали, а потом она поняла, что это ненадолго.
— Мне хлебозавод какое-то время помогал деньгами, а потом зам Печникова сказала: «Лена, они хотят слиться». Я подумала: подам на них в суд, — вспоминает женщина.
А потом она решила обратиться к учредителю предприятия Илье Кошкареву.
— В Новоаннинске был один долгострой, и он мне про это рассказал и пообещал: «Мы решим этот вопрос». Через два дня позвонила его зам и сказала: «Ничего не будет. Забудь». Время тянулось, в 2007 году я подала в суд, а они себя объявили банкротами и за две руки мне выплатили двести тысяч. Ну что можно купить на эти деньги, когда даже самая допотопная развалюха тогда стоила 250 тысяч?
В 2013 году, когда депутат Кошкарев уже уехал в Волгоград, Елена узнала, что он проводит прием и решила напомнить о себе.
— Моя проблема самая острая, от меня там уже шарахались. Когда приехал Кошкарев, он переглянулся со всеми и сказал: «Ну что, надо помочь, мы же не можем ей какой-то домик дать. Но чтобы вам получить что-то тут, вам надо прописаться тут, но чтобы жилплощадь была маленькая. Надо найти такое жилье, чтобы оно было маленькое, а людей на нем было приписано много«. Я нашла такое жилье, они наверное не ожидали, что я найду. Я нашла совершенно чужих людей, пошла к юристу с администрации, он при мне стал на громкой связи звонить Кошкареву. Тот сказал: «Пускай в течение недели выписывается из своей деревни, прописывается в Новоаннинске, и мои представители с ней свяжутся. Мы решим вопрос в течение недели». Я нашла этих людей, прописалась у них, сказала – ненадолго. И эта волокита длилась три года, пока они меня не выписали. В администрации начали говорить: не мы тебе это жилье обещали, обещал Кошкарев. А в закоулках говорили прямо: «Если по-человечески разобраться, ведь Кошкарев не должен был с нас требовать, чтобы жилье вам предоставил город, он должен был сам купить. Просто взять и купить».
Квартира ценой в миллион вряд ли разорила бы одного из самых богатых депутатов облдумы – только за последние пять лет он заработал более 85 миллионов рублей. Но для бывшей работницы денег не нашлось.
Лене предложили собрать справки, чтобы встать в очередь на жилье в Новоаннинске. Проблема в том, что в городе давно ничего не строится, и очередь не движется вот уже 30 лет. Женщину футболили как мяч: то в мэрию, то в администрацию, то к главе администрации. Наконец пришло письмо с предложением получить жилье в маневренном фонде Волгограда. Посоветовавшись с мужем и заняв денег, Михайловы приехали сюда.
— Я уже три года бомж. Я не получаю никаких льгот, какие положены инвалиду, льгот на коммуналку, я ничем не пользуюсь, я – бомж, — подводит грустный итог наша героиня.
В минуты отчаяния Елена говорит, что знай она цену слову депутата Кошкарева, пошла бы просить милостыню. Унижения столько же, но был бы результат.
— Ему все равно. Когда он сказал мне собрать все документы и ксерокопии, в Волгоград их повез юрист. Но Кошкарев в его сторону даже не посмотрел.
— Бывает и хуже. Была бы у меня хоть одна рука, я бы никогда не ходила, не просила и не унижалась. Иногда накипает, приду в администрацию, поплачу и на той же пятой точке и сяду, — подводит грустный итог Елена, утирая слезы культей.
По материалам Блокнот Волгограда
