Гонконг – мегаполис, расположившийся у теплых берегов Южно-Китайского моря. Сейчас это один из крупнейших финансовых центров и транспортных узлов мира.
В 2017 году морской порт Гонконга занимал пятое место на планете по грузообороту, пропустив больше 20 миллионов грузов в двадцатифутовом контейнерном эквиваленте. Стоимость акций, обращавшихся на Гонконгской бирже, в 2019 году превысила 4 триллиона американских долларов, занимая 5 место в мировой финансовой системе. Гонконгская биржа находится на передовых рубежах прогресса: в 2017 году она окончательно перешла на электронную торговлю, отказавшись от физической. О богатстве города свидетельствуют многочисленные небоскребы. В пределах Гонконга расположено 355 зданий высотой более 150 метров. Это больше, чем в любом другом мегаполисе мира.
Между тем, всего два столетия назад на месте современного Гонконга встречались лишь редкие деревушки рыбаков и углежогов. Первый камень в историю мегаполиса заложили британцы, захватившие территорию острова Гонконг в ходе Первой опиумной войны. Немедленно оценив стратегическое положение острова, они устроили там форпост, быстро выросший в оживленный торговый порт. Уже в 1861 году, спустя 20 лет после учреждения британской колонии, в Гонконге жило больше ста тысяч человек, а в 1911 году население приблизилось к полумиллионному рубежу. Сейчас мегаполис вмещает почти 7,5 миллионов жителей.
Сторонники laissez-faire – невмешательства государства в хозяйственные процессы – часто приводят Гонконг как пример успеха свободных рынков и либертарианских идей. На первый взгляд кажется, что они правы. С 1995 года консервативный исследовательский фонд «Наследие» составляет Индекс экономической свободы, призванный оценить государственную регламентацию капиталистических стран. За все время существования Индекса Гонконг занимал в нем первое место, что означает минимальные стеснения для капитала. Милтон Фридман, один из ведущих идеологов неолиберализма, выступил апологетом гонконгской политики свободного капитализма в противовес “социализму”, в который, по его мнению, погрузился Израиль и Великобритания. Как полагают либертарианцы, именно невмешательство в рыночные отношения привело к взрывному росту экономики азиатского мегаполиса. Правые идеологи часто приводят Гонконг как наилучший пример успешного сочетания политической и экономической свободы. И на первый взгляд кажется, что они правы.
За последние полвека экономика мегаполиса росла фантастическими темпами После Второй мировой войны Гонгонг представлял собой довольно бедный город. Согласно вычислениям Ангуса Мэддисона, подушевой ВВП Гонконга вчетверо уступал американскому и соответствовал показателям Перу, Венгрии и Мексики. А в 1990-е годы он уже вышел на уровень развитых стран Запада. После 1997 года, когда Гонконг перешел под китайский суверенитет, его темпы остались такими же быстрыми. Сейчас душевой ВВП мегаполиса превышает любую крупную страну Запада, включая и США. О благополучии горожан свидетельствуют и показатели здоровья. Ожидаемая продолжительность жизни в Гонконге превышает 84 года, второе место среди государств мира. Мегаполис входит в число государств с лучшим школьным образованием по оценкам PISA. О качестве работы государственных структур свидетельствует индекс восприятия коррупции, в котором Гонконг традиционно находится среди полутора десятков наименее коррумпированных стран.
Рыночная демократия или плутократическая диктатура?
Но за сверкающим фасадом скрывается мрачная реальность. Реальность, в которой процветающее демократическое государство оборачивается плутократией, высасывающей из подданных все соки. Начать с того, что Гонконг исторически не является демократическим государством. Он возник как иноземная колония, и его политические институты были призваны защищать интересы европейского меньшинства. Колониальный губернатор, которого назначал король, обладал огромной властью. Он председательствовал в исполнительном и законодательном советах, и назначал его членов. Даже правый комментатор Эндрю Моррис отмечал серьезнейшую «нехватку демократии» и нежелание британцев развивать представительную систему в Гонконге. Лишь во второй половине 1980-х, незадолго до передачи города китайским властям, Великобритания пошла на демократизацию управления колонией. По словам Морриса, именно «дефицит демократии сослужил Гонконгу хорошую службу, поскольку люди вроде Каупертуэйта и Пэттена, ведомые идеями классического либерализма и экономической свободы, воздерживались от мер, нужных, чтобы завоевать общественную поддержку». Проще говоря, политика свободного рынка была порождением авторитарного режима, который мог игнорировать требования граждан. Нередко это оборачивалось восстаниями, и колониальные власти не останавливались перед жесткими мерами, чтобы расправиться со смутьянами.
Британские военные на улицах Гонконга во время беспорядков 1967 года. В ходе мятежа погиб 51 человек, больше 800 получили ранения и около 2 тысяч были арестованы.
Власти Гонконга часто игнорировали насущные нужды горожан. Так, из-за сопротивления финансового секретаря Каупертуэйта, власти долгое время отказывались от такой элементарной меры, как всеобщее школьное образование. Лишь в 1971 году, после его отставки, государство гарантировало всем детям бесплатный доступ в начальную школу. Как отмечало влиятельное издание «South China Morning Post», благодаря упрямству Каупертуэйта в Гонконге живет целое поколение неграмотных людей работоспособного возраста, которых сейчас поддерживают большими государственными субсидиями. Либеральное доктринерство привело к трагической потере человеческого потенциала и общественному ущербу.
С легкой руки Милтона Фридмана среди либертарианцев популярна история, что Каупертуэйт отказывался собирать подробную хозяйственную статистику, чтобы блокировать бюрократические поползновения к экономическому планированию. В реальности, данная позиция была обусловлена не идейной твердостью, а стремлением укрепить властные позиции и ослабить контроль метрополии над местными властями. Эти игрища сыграли с экономикой дурную шутку. Так, в ходе банковского кризиса 1965 года Каупертуэйт, не обладая статистикой ВВП, ошибочно полагал, что экономика быстро оправилась от потрясения. В результате он повысил налоги и сократил государственные расходы, что на два года резко замедлило хозяйственное развитие. Другим мотивом добровольной статистической слепоты было стремление властей скрыть от публичного внимания серьезные социально-экономические проблемы мегаполиса.
Хотя с 1960-х годов прошло немало времени, нельзя сказать, что Гонконг стал вполне демократическим образованием после ликвидации колониального режима и перехода под юрисдикцию КНР. Согласно экспертной оценке Economist Intelligence Unit, по уровню демократических свобод мегаполис расположился между Мексикой и Сенегалом, далеко отстав от таких флагманов демократии, как ЮАР, Филиппины и Колумбия. Отчет 2008 года вообще отнес Гонконг в категорию гибридных режимов, где расположилась Россия, Пакистан и Венесуэла. Неудивительно, что город, вопреки прекраснодушным рассуждениям либертарианцев, стал очагом плутократии, где крупнейшие коммерсанты и госаппарат сплелись в единый олигархический механизм. По утверждениям британского журнала The Economist в 2014 году Гонконг занял первое место по развитию кумовского капитализма, далеко опередив Россию, Украину и Филиппины.
Индекс кумовского капитализма за 2014 год
Это наталкивает на мысль, что за риторикой свободного рынка скрывается авторитарная олигархия, не стесняющаяся использовать политические механизмы в своих интересах. Крупный бизнес, вопреки распространенному заблуждению, не выступает против государственного регулирования per se. Он выступает лишь против тех форм регламентации, которые отвечают интересам широких масс и направлены на рост их благосостояния. Например, в 1950-е годы правительство Гонконга ликвидировало контроль над монополиями в коммунальной сфере и общественном транспорте. Это вызвало широкое недовольство публики в отношении энергетических компаний, а возмущение низким качеством и дороговизной общественного транспорта вылилось в общественные беспорядки 1966 года. В то же время идеология классического либерализма не помешала гонконгским властям в 1960-е годы ввести мораторий на создание новых банков и одобрить картельное соглашение, призванное удерживать процентные ставки на высоком уровне. Эти меры укрепили позиции местной финансовой олигархии. Запрет продержался до 1981 года, а картель дожил до 2001 года.
Политика двойных стандартов, в которой крупный капитал получает все преимущества, а основная масса граждан лишена необходимых социальных благ, приводит к чрезвычайно высокому неравенству. Еще в 1970-е годы коэффициент Джини, стандартное мерило неравенства среди экономистов, в Гонконге превышал 43 пункта, что считается высоким показателем. В 2018 году он вплотную приблизился к 54 пунктам, а доходы 1/10 богатейших горожан в 44 раза превышают доходы беднейших 10% гонконгцев. По индексу Джини Гонконг опережает Бразилию, Мексику, Гондурас и другие латиноамериканские государства с ярко выраженным социальным неравенством.
Жилищные кошмары Гонконга
Приток частного богатства вместе с дефицитом земли привел к чрезвычайному вздорожанию недвижимости. Квадратный метр в квартире минимальных размеров обойдется жителю Гонконга в среднем в $22 000. Обычная квартира в мегаполисе стоит примерно 19 медианных годовых доходов, что много выше, чем в богатейших городах Запада с высокими ценами на недвижимость. В Коулуне квартира площадью 430 квадратных футов (40 м2) стоит 4,34 млн. гонконгских долларов. За такую сумму можно приобрести старинный замок в Италии или Франции, оборудованный всеми удобствами.
Индекс доступности жилья для Гонконга и ряда крупнейших мегаполисов 2010-18 годов
Конечно, простым гражданам такие затраты не под силу. Жилищный вопрос с давних времен испортил не только москвичей. В Гонконге он приобрел самые мрачные очертания еще в начале ХХ века.
Так, в 1933 году порядка ста тысяч человек ютились в рыбацких лодках и не обладали жильем на суше.36 В 1961 году треть населения Гонконга жила в неприемлемых условиях: 511 тысяч в трущобах, 140 тысяч — на площади, равной поверхности одной кровати, 69 тысяч — на открытых верандах, 56 тысяч — на крышах, 50 тысяч — в магазинах, гаражах, на лестницах, 26 тысяч — на лодках, 20 тысяч — на тротуарах, 12 тысяч — в подвалах, а 10 тысяч человек и вовсе вспомнили навыки первобытных людей, поселившись в пещерах.
Жилищная проблема провоцировала социальную напряженность и беспорядки, и правительство колонии было вынуждено отбросить принципы невмешательства и заняться вопросом вплотную. В 1954 году власти города учредили Гонконгскую жилищную администрацию, а в 1961 – жилищное общество. Они переселили сотни тысяч человек из трущоб в многоэтажные дома с благоустроенными квартирами, и к 1979 году в государственном жилье обитало 40% жителей мегаполиса. Впрочем, жилищные нормы оставались до крайности скромными. До 1964 года жителям государственных домов полагалось 2,2 м2 жилплощади, после – 3,3 м2.
В настоящее время около 29% населения Гонконга обитает в общественном жилье, а еще 15,8% в квартирах, приобретенных благодаря государственным субсидиям. Таким образом, в 2016 году государство обеспечивало жилищем около 45% городского населения или 3,3 млн. чел. Но проблема остается серьезной, тем более что в последнее десятилетие доля общественного жилья несколько снизилась: в 2006 году государство прямо или косвенно предоставляло дом 48,8% населения Гонконга. Очереди на получения жилья продвигаются медленно и сейчас заявители вынуждены ждать в среднем больше пяти лет, чтобы заселиться в долгожданную квартиру.
Типичный массив общественного жилья в Гонконге, район Квай Хин (Kwai Hing Estate)
Ситуация обостряется упадком жилищного строительства. Если в 2001 году в городе появилось 99 тысяч новых квартир, то в 2016 году – всего 37 тысяч. Правда, жилая площадь, приходящаяся на одного человека, несколько выросла. В 2000 году на обитатель государственной квартиры жил в среднем на 10,4 м2, а в 2010 году уже на 12,9 м2. В 2018 году норматив перевалил за 13 м2. К сожалению, это связано не с увеличением размера квартир, а с уменьшением размеров домохозяйств с 3,5 человек в 2000 году до 2,9 человек в 2010. При этом средняя площадь государственного жилья практически не изменилась. А падение размеров домохозяйств, в свою очередь, вызвано снижением рождаемости. В последнее двадцатилетие на одну женщину в Гонконге приходилось от 0,9 до 1,2 новорожденных, что вдвое меньше нормы устойчивого воспроизводства.
К сожалению, далеко не каждый может получить государственную квартиру. Медианная зарплата жителя Гонконга в 2018 году составляла 17,5 тысяч гонконгских долларов в месяц. Такой человек не может надеяться на социальное жилье. Максимальный доход,при котором гонконгец может претендовать на аренду государственной квартиры, составляет 11 540 местных долларов для одиночек и 17 600 для супружеских пар. Остальные в лучшем случае могут получить субсидию на льготное жилье, а в худшем – обратиться к свободному рынку.А рынок этот довольно суров. Около половины предложений по аренде квартир начинаются с суммы в 20 000 гонконгских долларов. Медианная арендная плата за частную квартиру в 2016 году превышала 10 000 местных долларов, тогда как медианное домохозяйство зарабатывало порядка 25 000. Таким образом, на оплату аренды уходило около 1/3 заработка. Учитывая, что еще 27% от расходов среднего домохозяйства уходит на еду, 8% на транспорт и 3% на коммунальные услуги,52 свободных денег у рядового жителя Гонконга остается совсем мало.
Впрочем, далеко не все могут позволить себе и этот, довольно скромный достаток. Согласно данным государственных органов, 1,35 миллиона гонконгцев (около 1/5 городского населения) живет за чертой бедности. Эта черта проведена очень жестко: 4 000 гонконгских долларов для одиноких людей, 9 000 для семьи из двух человек и 15 000 для трех. Исходя из этих цифр, одиночка, зарабатывающий 12-15 000 гонконгских долларов не будет считаться бедным и не сможет претендовать на государственное жилье. Но и отдать больше половины заработка за частную квартиру такой человек тоже не в состоянии. Что же остается? Один из вариантов – подразделенные квартиры, по-английски «subdivided flats». Это аналог сдачи квартир по углам, практиковавшейся в дореволюционной России: жилище нарезается на маленькие фрагменты. Комнатки отгораживаются, и каждая из них готова принять тех гонконгцев, к которым бог свободного рынка оказался не слишком милостив.
Типичная подразделенная квартира в Гонконге. Фото агентства Рейтер.
Таких людей оказывается немало. Согласно последним данным больше 210 тысяч горожан ютятся в подразделенных квартирах. Согласно правительственным данным, на обитателя таких клетушек приходится чуть больше 5 м2 жилого пространства. И это еще оптимистичные цифры. По сведениям негосударственных организаций, в обследованных ими подразделенных жилищах на человека приходится 50 квадратных футов – 4,65 м2. Это соответствует нормативу в местных тюрьмах. Лишь у 12% обследованных пространство превышает официальный жилищный минимум в 7 м2, у 2/3 нет отдельной кухни и у 1/5 отсутствует туалет. Больше половины жильцов заявили, что через стены просачивается вода и от них отшелушивается цемент.
Типичная картина в подразделенных квартирах – кухня, совмещенная с отхожим местом
Живут в этих трущобах в основном низкооплачиваемые рабочие и мигранты. Рента часто превышает 3 тысячи. Но даже эта сумма недоступна 1/10 беднейших работников, получающих в среднем 2 070 гонконгских долларов. Таким людям богатейший центр мирового капитализма оставляет только один выбор – улицу. Одни спят в заведениях общепита, другие сооружают хибары из подручных материалов. В таких обиталищах живет 21 тысяча гонконгцев.
Один из самостроев Гонконга
Впрочем, предприимчивые бизнесмены могут обеспечить жильем и самых бедных. Для них за скромную плату могут предоставить металлическую клетку, пожалуй, намного меньшую, чем тюремная камера. Точное количество обитателей таких жилищ неизвестно. В 2007 году правительство оценивало их численность в 53,2 тысячи человек.
Одна из квартир Гонконга с жилыми клетками
Как видим, ситуация с жильем в Гонконге крайне незавидная. В целом, если брать оценки секретариата законодательного собрания, на жителя мегаполиса в 2016 году приходилось 15м2 жилплощади. Это мало не только в сравнении с государствами Запада, но и с материковым Китаем, где на горожанина приходится около 37 м2. Эта и без того мрачная картина осложняется крайне неравномерным доступом к жилью. У тех, кто может арендовать частную квартиру, на человека приходится 18м2, тогда как средний класс, приобретающий квартиры по субсидированным ценам, вынужден довольствоваться 15,3 м2. На арендатора социального жилья приходится в среднем 11,5 м2. Хуже всего, если не считать бездомных, живут обитатели подразделенных квартир: они довольствуются 5,3 м2 на человека. На противоположном крае жилищной иерархии расположились богатейшие владельцы пентхаусов и частных домов площадью больше чем 500 м2. Между этими людьми настоящая пропасть.
Жить и умереть на работе
Помимо мрачной жилищной ситуации, Гонконг с давних пор славится ужасными условиями труда. В колониальные времена на большей части предприятий царил произвол.
Обследование 1955 года показало, что: «по субботам работало 87% рабочих, по воскресеньям — 73%, лишь у 12% рабочий день был ограничен 8 часами, а 42% ежедневно трудились по 11 часов и более».
Позднее власти ввели некоторые ограничения продолжительности рабочего времени, но ситуация и сейчас далека от благополучной. До сих пор законы Гонконга не регламентируют продолжительность рабочего дня для большинства граждан. Лишь для молодежи в возрасте от 15 до 18 лет действует 8-часовой рабочий день при 48-часовой рабочей неделе. Местный «Ордонанс о трудовых отношениях» устанавливает обязательный отпуск для постоянных сотрудников. Но его продолжительность крайне мала. Проработав год, сотрудник может претендовать лишь на недельный отдых. А чтобы получить максимально возможный отпуск – 14 дней – нужно проработать в компании минимум девять лет. О такой роскоши, как ежегодный оплачиваемый отдых продолжительностью в 28 дней, гонконгцы могут только мечтать.
Как показывает исследование компании UBS, в 2015 году обитатели Гонконга отработали 2 606 часов. Гонконгцы опередили токийцев на 551 час, а жителей Сеула – на 672 часа. По данным ОЭСР, ни в одном развитом государстве не работали так много. Даже обитатели Южной Кореи, которая славится жесткой эксплуатацией работников, в 2015 году выработали в среднем 2 083 часа.68 Это на 523 часа меньше, чем гонконгцы. Для сравнения, немцы в том же году отработали почти в два раза меньше, чем жители Гонконга – 1 370 часов. Французам пришлось трудиться 1 519, а русским – 1 978 часов.
Среднее количество отработанных часов и число отпускных и праздничных дней в ряде мировых мегаполисов на 2015 год
Отчего же обитатели одного из богатейших городов мира работают так много? Очевидный, хотя и кажущийся парадоксальным ответ заключается в низкой оплате труда и дороговизне жизни. С мая 2019 года минимальная зарплата жителей Гонконга составляет 37,5 местных долларов в час. Работая 48 часов в неделю на такой ставке, человек получит около 7 200 местных долларов в месяц. Между тем, по оценкам специалистов одинокому гонконгцу нужно 10 494 – 11 548 гонконгских доллара, чтобы обеспечить минимально адекватный уровень жизни. При 8-часовом рабочем дне и пяти днях отдыха в месяц ему необходимо зарабатывать хотя бы 54,7 долларов в час, вполовину больше официального минимума. А меньше 50 долларов в час получает зарабатывает четверть работников мегаполиса. Впрочем, около 1/5 жителей Гонконга не дотягивает даже до официального порога бедности, составляющего лишь треть от необходимого прожиточного минимума.
Дороговизна жизни вынуждает людей работать на износ. Но высокое имущественное неравенство порождает и громадные различия в продолжительности работы. Высокооплачиваемые граждане могут позволить себе отдых, тогда как 580 тысяч беднейших работников вынуждены работать больше 60 часов в неделю. Это около 15% от всех наемных работников Гонконга. В материковом Китае таких по статистике ОЭСР всего 5,8%, среди японцев – 9,2%. Среди развитых стран лишь Южная Корея опережает Гонконг в этом сомнительном первенстве. Там 22,6% рабочих вырабатывают за неделю больше 60 часов. По большей части такие переработки характерны для государств Третьего мира – Индии, Индонезии и Труции где больше 60 часов в неделю трудятся 13,6%, 14,3% и 23,3% работников соответственно. Как отмечает Конфедерация профсоюзов Гонконга, каждый четвертый трудящийся житель мегаполиса вынужден работать сверхурочно.
Не редки и еще худшие ситуации. Так, повар Чи Фай (Ng Chi-fai) в интервью изданию Hong Kong Free Press отмечал, что работал и по 13-14 часов в течении 15 дней подряд. Получается 91-часовая рабочая неделя, и в крайне тяжелых условиях! Конечно, это случай исключительный, но вполне характерный для этого города свободного капитала. Впрочем, и тяжкий труд помогает далеко не всем. Как я уже отметил, около 1/5 жителей богатейшего мегаполиса планеты живут за чертой бедности.
Даже в старости люди не могут отдохнуть от опостылевшей работы. Стандартный возраст для получения государственной пенсии в Гонконге 65 лет, но при некоторых условиях на пенсию можно выйти раньше или позже. Государственные выплаты очень малы: всеобщее пособие в тысячу гонконгских долларов, социальная помощь в размере 2,5-4,5 тысяч и единовременное пособие, связанное с суммой социальных взносов в период работы. Учитывая дороговизну гонконгской жизни, этих сумм совершенно недостаточно. И при отсутствии частных накоплений старики вынуждены работать до самой смерти. В 2017 году 363 тысячи стариков в возрасте 60 лет и более работали по найму – 1/5 возрастной группы. Причем, треть этой массы работников переступила 65-летний рубеж. Согласно официальной статистике, в 2016 году около полумиллиона лиц пенсионного возраста – 44,8% от общего их числа – жили в нищете. По некоторым подсчетам, бедность среди пожилых гонконгцев куда более распространена, чем в других развитых странах. Так как официальный порог нищеты сильно занижен, реальная картина намного хуже. И бедствующие старики обречены работать до самой смерти, чтобы не оказаться на улице и не погибнуть от голода.
Как видим, не будет преувеличением сказать, что высокие экономические показатели Гонконга базируются на жесточайшей эксплуатации населения. Став центром мирового капитализма, средоточием невиданных богатств, мегаполис не может обеспечить достойную жизнь массам горожан. Нищета, жалкое существование в убогих каморках, работа на износ до глубокой старости – это удел не одиночек, но сотен тысяч жителей одного из богатейших городов мира.
Искушения и тупики свободного рынка
Став центром торговли и финансовых операций, Гонконг рискует оказаться заложником успеха. Для решения социальных проблем, порожденных концентрацией капитала и громадным неравенством, нужны большие средства. Иначе город так и останется благодатной почвой для массовых беспорядков, подобных тем, которые сотрясают мегаполис сейчас. Но повышение налогов, особенно в обстановке соперничества со стороны растущих мегаполисов материкового Китая, может породить отток капитала и застопорить экономическое развитие Гонконга. Простых решений этой дилеммы нет.
Пример Гонконга интересен не только сам по себе, но и как демонстрация политических заблуждений, распространившихся на огромные расстояния от южного Китая. Либертарианцы часто приводят этот мегаполис как образец реализации их мечтаний: свободного рынка, неограниченной конкуренции и движения капиталов. Незнание социальных и политических реалий Гонконга не мешает им агитировать за реализацию тамошних рецептов в других странах, и, в частности, в России. Либертарианцы полагают, что резкое сокращение налогов, урезание социальных программ и трудового права, освобождение потоков капитала приведет государство к богатству и процветанию. Их обещания заманчивы, но лишены реальных оснований. Даже в Гонконге, самой природой предназначенном для транзитной торговли и финансовых операций, процветание весьма относительно и коснулось далеко не всех. Объективные условия нашего государства не позволяют специализироваться на этих сферах деятельности. Второе по счету, но не по важности: копирование гонконгского опыта на практике означает лишь ужесточение олигархического режима, который и без того завел наше государство в тупик. Именно в плутократическую диктатуру вырождается капитализм, которому не противостоит демократия и мощное социальное государство.
В древности говорили: «Timeo Danaos et dona ferentes». В переводе это означает: «Бойтесь данайцев, дары приносящих». Так один из жрецов предостерегал троянцев не принимать в дар коня, в котором сидели вражеские солдаты. Сейчас это предостережение впору перефразировать: «Бойтесь либертарианцев, дары приносящих. Их посулы заманчивы, но плоды полны отравы и смертельно опасны».
Сергей Ларионов
